Архив за » Май, 2012 «
Он формируется очень долго и, к сожалению, часто меняется.
Нам его часто просто навязывают, называя здравым смыслом гения, ибо он живёт вопреки нелепостям. Обладает высшей степенью благородства, что не может банально льстить авторам, больше способен ценить мысли и чувства, при этом не строя систему координат души и не предъявляя никаких доказательств.
Он либо есть, либо его не будет никогда — другого не дано, потому что всё равно каждый в итоге будет носить свою шляпу. Входить в него гораздо легче, нежели выйти. А как он блистательно помогает вам оценить, даже не пробуя всё, что угодно.
Когда он есть у тебя, то ты всегда найдёшь повод для восторга хоть
чем — нибудь. Печально, но именно из — за него вы можете нажить себе немало врагов.
Китайцы, вообще, утверждают, что он не ощутим, что его нет ни в кислом, ни в соленом, ни в горьком, ни в сладком.
Его приходится нередко отстаивать методом выбора лучшего.
Есть шутка, что им в полной мере обладают американцы, которых никак нельзя критиковать, потому как его они могут купить за большие деньги.
Давно догадывалась: общаясь с тобой, как инструментом Бога,
я приобщалась к энергетической силе всеобщего тепла.
Знала, что когда ты мною овладевал, я сравнивала себя с надеждой для слабого
и верой для ищущего верный путь в жизни.
Я не могла без тебя жить с детства.
А как ты быстро высвобождал невиданные мои возможности,
которые до встречи с тобой обычно довольно нагло спали на дне души.
И острым уколом энергии приводил меня в боевую готовность номер один,
прерывал мою отвратительную меланхолию горячим ударом в дверь моей тоски.
Жаркий шёлк твоего проникновения в мою плоть заставлял меня
себя чувствовать на вершине эйфории и сладкого экстаза.
Обжигаясь твоей страстью, выходила из унылой вуали одиночества,
стирала скуку будней в глазах.
И как обострялось моё вдохновение!
Даже пыталась разгадать тайну неочевидного.
Мир, заключённый в такую малую ёмкость,
как моё сердце, взрывался радугой фантазий.
Наверное, боги ко мне благосклонны, коль ты всегда со мной,
сколько сознательно помню себя.
Не знаю, радоваться мне или нет, что ты создан не только для меня одной.
Наши отношения похожи на вечный ритуал соприкосновения формы и содержания,
которые не могут без гармоничных прикосновений.
Хотя ты меня основательно не можешь изменить,
но влияешь на меня практически ежедневно.
А вот когда ты вдруг незапланированно исчезал у меня,
то я впадала в философию, задавая вопрос,
на который до сих пор никто не может ответить:
что же такое жизнь.
О тебе даже и не мечтаю, просто каждый день хочу быть с тобой.
Спасибо тебе, мой дорогой праздник, раскрывший мудрость бытия.
Надеюсь, что ты не в последний раз у меня на столе,
мой янтарный и ароматный чай.
Вот когда я внимаю тебе,
то светлые силы побеждают на арене моих сомнений,
потому что моё сердце путешествует по милым причинам,
которые вызывают любовь.
Толпой дирижируют чувства.
Инстинкты , сорванные с гвоздя ответственности, взрывают самое дурное в людях,
которых уже невозможно назвать таким словом.
Стадные, табунные страсти топчут и мнут всё на своём пути , словно нежданный град.
У толпы лужёная глотка, которая заглушает разум.
Когда она разрывает словно бумагу чью-то жизнь, взмывая руки кверху,
она никогда не смотрит под ноги на путь, с обрыва которого она обычно разбивается вдребезги.
Личность в орущей толпе, как утиль — сырьё, её кидают на свалку.
Рев толпы – это ещё не голос разума, это апофеоз бардака.
В толпе нет лиц, нет имён, нет жалости и человечности.
Толпа не может удержать руль: она не знает дороги, ибо непредсказуема.
Выпуская скопившуюся вонь ненависти, её главное желание в финале оргии —
пустить кровь.
Толпа похожа на разъярённого животного, в котором победил зверь,
который всё равно вывернет наизнанку того, кто его допёк.
Толпа играет без правил.
Она умеет мощно размазывать собственное ничтожество на других.
Она всегда беременна неконтролируемой яростью.
Да и обычно рожает урода по имени — кровожадный убийца,
который может обезобразить любого.
Платья толпы — это истерия, угар, слухи, эмоциональный накал,
неконтролируемые импульсы, агрессивное возбуждение.
Такая толпа не различает реальность и свои картинки образов,
для неё — всё едино, ибо восприимчива к острым впечатлениям.
События искажаются толпой сюрреалистически, идеи упрощаются,
а суждения навязываются.
Как по клавишам организаторы таких толп играют на повышенной эмоциональности,
высокой чувствительности, обострённых обстоятельствами импульсах,
проблемах людей, накачивая их уверенно разрушительными внушениями.
Как же Вы гордились тем, что Россиянин.
Но как содрогались оттого, что проливали кровь ручьями.
Однако, ни одного смертного приговора не подписали, а при отливе и приливе счастья
уповали только на Бога, и в этом были непоколебимы.
Если бы не сложилась у Вас судьба удивительным способом, то Вы непременно бы стали писателем.
Могли забыть напрочь о самолюбии, когда шла речь о пользе Отечеству.
Известно, что Вы редко, но почтительно относились к женщинам, хотя они страшили: находились даже при власти, и куда-то в их присутствии удивительным образом испарялась ваша редкая твёрдость.
Честь была Вам всего дороже, и ей явно покровительствовал Бог.
Однажды Вы тонко заметили, что были счастливы, потому что повелевали счастьем.
Вас всегда манила безупречность и достоинство правды без фальшивых украшений, потому как любой подвиг всегда красноречивее слов.
Как грела мысль, что великие приключения бывают от малых причин, да и победы в жизни бывают от трёх знаменитых и верных сестёр — Веры, Надежды, Любви.
Ваше убеждение можно было уловить в этой фразе: «Загребающий жар чужими руками после свои пережжет.»
Вы были другом самому себе: известен ваш интерес к внутренним мирам своей души, не грешили тягостным равнодушием к себе, потому что знали — кто удивил, тот и победил. Да и основанием храбрости считали свою надёжность, коль не боялись идти навстречу опасности, нежели ожидать её на месте. С юных лет приучали свой дух — прощать недостатки другим, но никогда — себе, зная, что счастье зависит от правил, а вот фортуна — от случайностей.
Ваша вера в Россию была феноменальной, Александр, Свет, Васильевич…
Хранить память, не значит только ею ограничиваться, важны и дела.
Иногда памятники героям строят из тех же камней,
которыми забрасывали память о них.
Главный капитал памяти о прошлом — чистота сердец в настоящем и будущем.
Иногда воспоминание, как звено связи времени,
разговор между прошлым и настоящим.
Воспоминания о прошлом жизни нашей страны
придают нашему сердцу силы жить.
Отечественный характер войны всегда пробуждает в народе патриотизм.
Наш народ не только умирал за страну,
но и всегда был готов жить ради неё.
Он и не спрашивал, что Родина может сделать для него,
ему важнее было сделать максимум для её спасения,
это было в крови — передано с молоком матери.
Не принято было кричать о патриотизме,
понятнее было доказывать делом.
Менее старались спастись, больше — спасти,
хотя умирать во все времена не очень хотелось.
Любовь солдат и народа к Родине была не меньше ненависти к врагу.
Любая война берёт в заложники население,
взимая вместо налога кровь солдат и слёзы матерей.
Духовное величие нашего народа в Отечественной войне проявилось в том,
что доблесть, мужество, героизм солдат и населения показали отчаянный вызов смерти.
К сожалению, войны не заканчиваются, они идут постоянно,
но заканчиваются жизни солдат и мирных граждан.
Верующие успокаивают свою душу тем,
что считают адом пребывание родных и близких на поле сражений,
потому и верят, что после гибели те попадут в рай.
А какова была сумма преодолений!
Именно она создала золотое ядро подвигов обычных солдат,
на плечах которых держатся все победы войн.
И наш солдат так отчаянно дрался потому, что слишком хотел мира.
Настоящая смелость его была заключена не в меткости винтовки,
а в любви к клочку родной земли.
