pirgri39

Он слишком много сделал для меня: вернул мне, не зная об этом, шанс понять себя, чтобы я достойно чувствовала себя. Несмотря на его военное прошлое, он умел, или научился, вступать в эту звериную жизнь не как в бой, а по — человечески, тонко, прочувствованно.
Вопреки всем чудовищным обстоятельствам сумел подняться выше и помочь встать мне с колен зависимости, страха, неуверенности в себе.
В глубине души он — возвышенный идеалист, романтик, который несмотря ни на что верит в добрые силы человека.
И именно эта позиция позволила высветить во мне меня настоящую, не закрытую на все пуговицы души. И он, конечно, знает, если не будет хоть маленького идеала в сердце, значит, ты просто не уважаешь себя.
Профессиональная сила многих военных совсем недавно оказалась источником общественной слабости: они не смогли сразу перестроиться в условиях тотальной торговли всем и вся, расхристанной свободы от честности, порядочности, культуры, обязательств, дисциплины. Им было крайне тяжело и горько. Этот тотальный кошмар длился до того периода, пока не нашёл применения своей золотой голове и умелым рукам мастера. А обостренная совестливость и чувство справедливости всегда было при нём. Изощрённая игра мощных усилий потихоньку помогла затянуть раны от всех обстоятельственных и общественных катаклизмов. Внутренняя устойчивость характера не давала малодушно отдать реальный мир своей семьи, души, памяти об отце на растерзание каких -то странных политических событий, экспериментов времени: крестьянская косточка вперемежку с военной закалкой не дала повредиться прочному корню преодоления всех тягот. За спиной был он сам, его привычка не сдаваться непредсказуемости обстоятельств, умение внутренне рисковать, страховать самого себя. Именно это и приводило его к тому, что он добился успеха в самом главном — быть самим собой несмотря ни на что.
Весы размышлений не раскачивал нытьём. Душа не спала, а это уже — настоящая жизнь.
И вот тут его прорвало: стал писать, много, где-то рвано, но с сильными чувствами, взрывая бурлящий поток хмельных воспоминаний, которые разрывали сердце в ленточки, болью захлёстывая душу. Слово для него было тайной, которое исцеляло, врачевало, выливаясь в какие-то кровавые сгустки энергий, затормозить которые был не в состоянии.
И это чудо непостижения полноты смысла слова он до сих пор носит в себе, как мистический клад, которым и не знает, как и распорядиться. И тем не менее парк своего внутреннего мира, слава богу, не превратил в лесоповал. Любит слушать и слышать, понимать и вникать, всматриваться и восторгаться. У него потрясающие способности трезво оценивать мир и своё место в нём. При этом нет хамского цинизма: несмотря ни на что способен доверять жизни и своему выбору. Его невозможно утрамбовать в серую массу равнодушных к своей судьбе. Видимо, взрастил в себе редкие в наше время светлые способы человеческого отношения к тем, кто встречается на его пути. Он не обучен использовать кого-то в качестве сырья для своих дальних целей. И как обучала его жизнь , не калеча, одному Богу известно…