Архив категории »Без рубрики «
Время в банк не положишь: проценты не даст,
Словно мы камикадзе: готовим свой час.
Отмеряя шаги, стрелки молча идут,
Нас догнав, в порошок с аппетитом сотрут.
Что есть время? Иллюзия? Бред? Красота?
Или сон? Или может, беда? Ерунда?
Жизнь — мгновение, вспышка, огонь, пустота…
Может, время — печать эйфории креста?i
Наверное, первобытным людям в пещере повезло: часов не было, а потому мало кто из них задумывался над трагизмом жизни, которая так скоротечна и коварно предначертала каждому расплату — старость и смерть.
Время, как зеркало: показывает в убедительных образах метаморфозы бытия, переход количества в качество.
Часы тикают, словно пульс моего сердца, отмеряя время моей жизни.
Глядя на них, я всегда вижу холод и безвозвратность непобедимой точности — число. Минуты падают в бездну, как головы казнённых, за роскошь прожитых лет, безропотно катясь с плахи времени.
У меня никогда не возникало желания потрясти их, чтобы узнать, не замедлили ли они свои шаги. Неужели они дают возможность узнать, что такое жизнь, загоняя, тем не менее, мерно, неумолимо и последовательно
в бездны вечности. Конечно, часы можно сравнить с рекой, коль они так зримо показывают, что время беспощадно утекает, увлекая и нас за собой.
Часы — механизм измерения вечности, но сами не бессмертны.
Я не знаю, каков их век: они могут просто выйти из строя, сломаться, наконец.
Нередко часы намекают, как жизнь изнашивает нас, что мы недолговечны: когда пробьют последние минуты, то навряд ли мы сможем подвести их стрелки — да и это будет так неважно.
Любопытно, что не знаем, что делать со временем, но как точно ведает оно, что делать с нами: каждый получит то, что ему причитается.
Порой кажется, что циферблат для разных людей: в дар — либо корона, либо плаха, которые мы получаем с одинаковой скоростью — двадцать четыре часа в сутки. И благодаря времени, мы наблюдаем удивительную картину: жизнь несётся перед глазами с бешеной скоростью, которую обнаруживаем для себя в трагическую минуту, когда время сжимается до неприличной малости: его почти не остаётся.
Теряя время, мы одновременно в рюкзак жизни кладём тяжёлые камни опыта.
И если стрелки часов откачивают силы у тела, то как прибавляют психологической устойчивости душе и сердцу.
Дай Бог, чтобы часы страстно выбивали чёткий ритм движения, но при этом не уничтожали веру в смысл и предназначение жизни…
Почему не хватает времени, чтобы стать счастливым и самим собой?
Как убедителен факт, что ни одной минуты у жизни купить невозможно даже за платину и бриллианты.
Часы для меня, словно враг: когда тороплюсь, то они идут слишком медленно, когда же откладываю что-то на потом, то время на них летит со скоростью света. Неужели самый ловкий и мощный убийца — время на наших часах? И съедая нашу жизнь, не оно ли закаляет наш дух? И когда я гляжу на часы, я не только оглядываюсь на прошлое, но и довольно зримо вижу будущее, как в зеркале озера — высокое небо.
И почему жизнь может отнять у меня время, я же не могу ни с кем поделиться этим сокровищем ни с кем?
Когтистой рукой желаний я могу всего лишь повредить стрелки часов, но не сумею остановить время.
Точно мои часы показывают, сколько мало его осталось: при любом раскладе жизнь слишком коротка. Только время умеет так убедительно распять на циферблате часов, словно на плахе за сам процесс жизни. Сначала часы бьют за дела, а потом убивают за ошибки. Мистическая вечность закодировала свои тайны в минуты и часы, как тело фараонов в саркофаги.
Время! И всё равно я тебя благодарю за возможность быть: даже если кратко сгорю в пламени твоих костров! Ты — гений, коль умеешь так неузнаваемо менять мою судьбу, характер, тело и душу! Я счастлива уже тем, что могу кинуть горсть золотого времени любимому человеку. Это время, словно экзотические лёгкие птицы, пролетит, словно красивый и удивительный сон, который буду ждать и с нежностью вспоминать.
Мне прекрасно от осознания, что у меня есть прошлое, настоящее и будет будущее, в которых я могла и могу совершать поступки. Время — ты для меня самый загадочный, волнующий, яркий и прозрачный кристалл, сквозь который я иду уверенно и осмысленно. И жизнь моя потом, благодаря тебе, взлетит на вечное небо, откуда искрами света будет светить лучами маленькой звезды для дорогих моему сердцу людей.
Я никогда не надеюсь на тёплое к себе отношение: неровен час, когда могут горячо послать куда подальше, отчего трещины в отношениях сразу станут бездной. Достаточно выразить своё понимание, чтобы тебя неправильно поняли в меру своей головы. И если даже ты никому ничего не должен, не значит, что так думают другие, которые могут от тебя ждать нечто такое, о чём ты и не подозреваешь. Не дай Бог относиться к себе при этом так, как относятся люди друг к другу. Не стоит пинать себя, размазывать и самоуничтожаться, занимаясь садизмом самоизбиения. . Смысла не вижу, чтобы стенать о своей участи, тем более с уроков истории запомнила фразу моего учителя: палачи всегда глухи к боли. И коль склоняют иногда твоё имя, то это говорит о том, что оно что-нибудь стоит в этом мире. Вообще, самые приличные отношения складываются не быстро. Знаю точно: чего ищешь в другом человеке, то и находишь, ибо высшие силы всегда выполняют заказ точно и в срок. Так что, лучше не рисковать, чтобы не убеждаться каждый раз заново в этом.
Как жаль, что нередко в отношениях побеждает традиция папуасов: после обеда всегда благодарят съеденного. Опыт меня убедил, что люди, обладая сумасшедшим воображением, наделяют своими качествами окружающих, видимо, соображение чаще бывает слабее. И всё-таки, следует признать факт, что сами люди не разделяют себя по отношению к другим на друзей и врагов, это делаем мы в своей голове: уж очень трудно заглянуть в глаза слепому. В глубине души я радуюсь, когда я не нравлюсь чуждым мне людям, это как нужный мне тест на совместимость. Нет ничего безнадёжней, чем выяснение отношений: они либо есть, либо их нет. Не вижу смысла кидать драгоценные минуты жизни в жертву доказательствам, что я не та, за кого меня принимают. Мне почему-то идёт на пользу, когда мне делают больно: обучение жизни беспроигрышно. Да и любые различия между людьми, как острая и ароматная приправа, учат толерантности. Может мера непонимания и есть степень проявления агрессии в отношениях между людьми? Способность понимать не зависит от интеллекта, скорее — от сердца.
Не стоит тратить силы на изменение чужого мнения, умнее — тратить их на любовь к близким и родным. Больше всего меня привлекает полнота духа, которой чужды тщеславие, похвала, преувеличенное внимание, лесть.
Да и что такое вечный двигатель в сравнении с пламенем человеческих мыслей, чувств и страстей?
Мало кто хочет испытывать страх. Однако, есть и в нём и некоторая польза.
Он охраняет от опасностей, помогает к ним быть готовым, а как мобилизует наши внутренние запасы жизнестойкости.
Уже хорош тем, что словно холодный душ, придаёт бодрость уму, который вдруг обнаруживает в себе мощные ресурсы: начинает крутиться со скоростью света.
Конечно, страх не может быть препятствием для жизни, хотя серьёзный ограничитель, но его диапазон возможно преодолеть: всё дело в нас самих.
Моя бабушка снимала страх тем, что писала прикольные рассказы — страшилки, после чего легко его выкидывала, как она говорила « в мусорное ведро беспамятства». А может, её храбрость была в том, что у неё просто не было времени на его долгое пережёвывание? Или скорее в том, что она слишком любила жизнь, которая не давала ей бездарно похищать у себя минуты бытия?
Как саркастично она произносила:
-Всё на этом свете было, повторяется, так чего же бояться?
Ничего нового нет!
Это чаще всего приводило в чувство тех, кого невозможно было переубедить, что бояться нечего.
Да и более мощные потрясения жизни чаще бывают сильнее страхов.
Конечно, страхи были, будут и есть, но важнее — наше отношение к ним.
Когда страх делает нашу жизнь невыносимой и ненужной, то, наверное, вот тут-то и теряешь всякий страх.
А может, мы всю жизнь внутренне кричим от страха, словно новорождённые, что могли не родиться? Но как же можно обижаться на страх, если, испытывая его однажды, мы поняли, что пора кончать заниматься ерундой, пора браться за ум?
Значит, страх может исправлять, даже направлять нас по лучшему пути? Наверное, сила страха, как и яда, в дозе: в малых — стимулирует и исправляет, в больших — разрушает и приводит к гибели. Думаю, что, будучи сильным провокатором, страх показывает наше нутро: гнилое или здоровое — это факт.
А потом, драгоценнее жизни — время, а страх сжирает это богатство, так стоит ли кормить в себе этого кровожадного зверя?
У каждого свой монстр страха : Бог, дьявол, смерть, но страшнее самого себя никого нет: ибо ты позволяешь себя добровольно сделаться рабом своей безудержной фантазии. Уж не оттого ли боимся жизни, что она -довольно коварная и беспощадная спутница человека, коль от неё в конце концов умирают?
Жаль, что иногда паралич страха мешает нам совершить хоть каплю светлых дел…
Каждый раз, слушая, что люди недовольны властью, думаю, что, всё — таки,
власть никогда не была и не будет механизмом построения лучшего общества.
Культ неправды, точек зрения богатых, власть имущих ,
каких -то там кланов, криминала делает ДУХ слабее.
А культ тела может просто сожрать культуру: уже ничего не осталось,
чего не вывернули бы до технических алгоритмов физиологических процессов,
при том с указанием, как от этого получить максимум рекордного удовольствия.
А заполнение объёмов души агрессивно — репрессивным мышлением рушит
подножие элементарного уважения друг к другу.
Когда мне недавно мой двоюродный брат рассказывает, что друг,
который зарабатывает большие деньги, ему заявил:
-Ты — дурак, зачем ты читаешь так много и учишься?
Что тебе это даёт? Денег ты однозначно не увидишь.
После чего я вспомнила фразу :
«Аритмия духовного развития всегда опережала и будет опережать
материальное продвижение» ( за смысл ручаюсь).
И то, что нужно духу — не всегда необходимо прагматизму: мерка разная.
Да, всё кругом неоднозначно.
Может мы не хотим замечать какие — то значимые проявления реальности,
закрывшись лишь на поверхности лежащими и видимыми вещами,
не копая глубоко и тупо их обсуждая, делая часто их предметом наших
легкомысленных разговоров: террор, алкоголизм, наркомания, преступность,
гомосексуализм, порнография и т. д.
Вроде бы и дождались свободы, наконец — то, но она приобрела все признаки
механизма отчуждения друг от друга: мы стали тотально свободны друг от друга,
культуры, чести, стыда, совести, ответственности, любви.
Как — то совсем недавно с точки зрения истории в культуре был водораздел
между талантом и бездарностью, то сейчас так говорят: просто разные вкусы,
при чём талант или бездарность.
Культура стала обыденностью, своего рода десертом к ужину, дизайном спальни
у нового буржуя, не более.
И всё равно очевидно, что культура — истинная реальность нежели «быдловатая» жизнь, может,
она — та точка роста нашей души, которая приведёт к утешению и спасению
от мистического ужаса реальности.
Неужели экономические права важнее культурных?
А может, уровень и сила общего здоровья народа как раз и выливается из неё?
Мы почти совсем не затрагиваем темы нашей духовной силы, творческих прорывов,
мужества, истинной любви, самоотречения.
Любая наука успешно познаёт бездуховный точный мир факта.
Но, мне видится, вот его смогут преобразовать на пользу конкретному человеку
лишь вера и образ.
Именно они являются золотыми семенами культуры, прорастающими внутри человека,
согревая его любовью и сокровенностью.
Глубока мысль:«Мир есть бледное отражение искусства».
В чём — то это правда: жизнь — это факт свершения жизни от природы,
а культура — искусство — мир, сотворённый ЧЕЛОВЕКОМ, который преобразованием
заявил о втором мире, об острове духовной жизни.
Духовная жизнь, словно живая вода, наполняет нас красками, звуками, чувствами, а
через них время застывает золотыми отпечатками творческого следа.
Но может Шпенглер прав, заявляя, что мы наблюдаем ЗАКАТ КУЛЬТУРЫ?
Может, с победой цивилизации, стремления лишь к комфорту, КУЛЬТУРА УМИРАЕТ?
Индивидуальность это то, что меня отделяет от мира, любовь это то, что меня с ним связывает. Чем сильнее индивидуальность, тем сильнее она нуждается в любви.
Вальтер Ратенау.
Моя индивидуальность — присущий только мне способ существования, потому что я — автор своей жизни. Её сценарий пишу сама.
Уверена, что сильное давление окружающих отрицательно влияет на личность, не давая развернуть внутреннюю силу лепестков индивидуальности.
Наверное, творческие занятия как раз помогут личности блокировать этот прессинг близких и посторонних лиц.
Для защиты своей территории души я не избегаю страданий, просто научилась их выносить.
В течение всей жизни всё равно найдутся те, кто будет загораживать свечу твоей души. Бывает же затмение солнца, луны, но, слава Богу, это проходит.
Только сейчас я поняла, что ложь взрослых сделала для меня трудной адаптацию к этому миру, в котором, увы, процветает ложь, распознавать которую приходится учиться всю жизнь.
И, к сожалению, то, что порой старшие люди думали, и то, что говорили, и то, что делали, очень разнилось между собой.
Я долго не могла понять это, запутываясь в хитростях двойного дна жизни, выпив немало слёз..
Считаю, что любое приспосабливание к жизни, как маленькая смерть, потому как безвозвратно теряется часть индивидуальности: каждый раз наступаешь на горло собственной песне.
Никакая личность, заставляющая мыслить, как она, не может до конца прикончить индивидуальность другого чуждого ей человека.
Жизнь — многозначный код, вмещающий в себя всю глубину и мощь разнообразной тайны. Мне кажется, что подобрать ключ к разгадке
полноты индивидуальности невозможно.
Только ярко выраженная агрессивность мечтает затереть любого, кто отличается от неё.
Сколько прекрасных творческих людей обратили на себя внимание лищь тогда, когда погибли от ударов тех, кто не приемлет инакомыслия, непохожести на них. Я думаю, когда кто-то ставит на тебе жирный крест — это единственное, чем ты можно гордиться, что утверждает твою индивидуальность.
Многие видят в другом то, что им кажется, но лишь редкие умудряются чувствовать, какой человек на самом деле. Может, они смотрят глазами любви?
Самое смешное то, что тот, кто хочет других изменить, не умеет изменить себя.
Так стоит ли делать попытки «перепахивать» и изменять окружающих?
Мне не нужны бирки, ярлыки оценщиков, мне достаточно моего простого родителями данного имени.
Самое позорное в жизни — это ненависть к себе, когда ты допускаешь, чтобы тебя растирали в порошок.
Когда ты обращаешься внутрь себя, если ты такой , как есть, просто не похож на кого-то, если ты выражаешь то, что чувствуешь, СВОИМ языком, это не повод предавать себя.
Быть другом, а не врагом себе — тоже достоинство, не у всех найдёшь.
Ведь, яблоню и грушу не наказывают свои собратья за то, что они дают не те плоды, которые от них ожидали…
Эти мощные в своей силе накала эмоциональные вспышки приносили ему облегчение, снимали напряжение.
Он уже давно мастерски использовал эти «междометия», которые, скорее всего, не имели никакого смысла,
но как бурно и эффектно выражали ураганные чувства.
Иногда ему казалось, что именно так кричит его неудовлетворённая душа в прыжке бессилия.
Мысль не могла прорасти рядом с буйными формами ощущений,
хотя выражалась довольно лаконично – одним словом, но крайне убедительно и сильно.
Он в тяжёлых ситуациях чувствовал дефицит мысли и слова , и эта сила предоставляла ему
полную свободу отношения к жизни и её фактам .
Рекорды словесных виртуозных пируэтов были ошеломляющи для его друзей и близких:
часто они впадали в транс немоты.
Истовая магия слова и уникально понятные жесты позволяли ему дерзко запечатывать свои переживания
в доступную каждому форму.
Только такой изящной словесностью в экстремальной обстановке лечил стресс,
это быстро помогало ему выпустить эмоциональный «пар».
Не все в жизни можно объяснить примитивной, упрощённой логикой.
Не всегда простота благо: амёба — не есть вершина эволюции.
В жизни простейших тоже хватает сложностей.
Индивидуальность творческого человека навряд ли может соответствовать смертельно точным ГОСТАм.
Тот, кто пытается многое в жизни упростить, ждут большие сложные проблемы,
ибо всё сведение к банальному стандарту минимума явно примитивно.
Простота, как известно, хуже воровства. Простой народ не так прост, как думают власти.
Упрощение всего всегда дружит с пошлостью, которая никогда не напрягается, чтобы подумать, прежде чем что-то сказать, когда следовало бы промолчать.
Унижает других обычно тот, кто не верит в себя.
Да и когда человек молчит, не значит, что он не думает.
Наверное, умный человек и похож на японскую технику: сложен
в содержании, зато в общении удивительно доступен и интересен.
Мне кажется, что позиция: думай, как философ, а говори, как поэт- непростая, ибо надо много работать
над собой и свои развитием.
Только душевная слепота заявляет о том, что у неё — самый зоркий глаз.
Не стоит красоту мерить лопатой, считая её совершенным орудием души
только потому, что давно когда-то была создана человеком.
Дерзко и беспардонно копая, можно вырыть в чужом сердце могилу,
из которой каждую ночь будут выходить привидения.
А потом жить просто совсем непросто.
И почему Фёдор Достоевский восклицал: «Простота, mon cher, это в сущности высочайшая хитрость»?
Конец рабочей недели.
Слава богу, Марк мог полежать на диване, побыть в тишине.
Никто в эти минуты его не кантовал: дома не было ни одной души.
Приняв душ, выпив рюмку коньяка, он удобно устроился на диване, тупо уставившись в телевизор, включённый без звука.
В эти моменты на Марка накатывали потоком всякие мысли.
Он никогда не ждал неприятностей, не умел их предчувствовать, не собирался тратить на эти глупости минуты своей жизни.
К нему в одно время и возраст пришёл, и, даже показалось, мудрость. Понимал, что мужчиной быть непросто: постоянно приходилось иметь дело с женщинами, которые вечно расставляли хитрые ловушки, но он научился их обходить стороной.
По вечерам, сидя в кресле, после ужина, выслушивал бесконечные советы жены, как ему правильно и верно жить.
Он уже давно не испытывал к ней горячих чувств, но, однако, она не была ему противна. Понимал, что страшнее этих советов может быть только практика воплощения их в жизнь.
Логика жены была в том, чтобы Марк научился так жить,чтобы добывать как можно больше денег.
Пытался достичь с ней компромисса путём переговоров, но та всегда была уверена, что лучший кусок хлеба достаётся его другу, даже если того эта удача миновала.
Конечно, пытался переубеждать её, но не получалось, она умело, а чаще слезами, побеждала его.
Быт заедал их отношения: Марку казалось, что он давно заколотил досками забвения свой былой романтизм отношений с когда-то родным и любимым человеком.
Его мучил вопрос:
— А может уйти от неё по-английски, не дожидаясь, когда она пошлёт куда подальше? Но куда?
Эти вопросы сбивали его душу с ног, и ему сразу хотелось спать.
Порой Марк чувствовал себя одиноким кротом, у которого одна нора, из которой выхода нет, а есть лишь вход. Тогда приходило банальное желание: немного водки будет в самый раз. Надо действовать быстро, пока не увидит супруга, не хотелось ругаться.
Осознавал, что принять его таким, каков он есть, может , вероятно, только могила, больше ничто и никто.
Как много, оказывается, в жизни у него вещей, которые явно не доставляли ему удовлетворения .
В последнее время, особенно после дня рождения, который застолбил его жизненный путь на отметке — половина дороги, оказался для него стрессом: пройдена, страшно подумать, одна вторая дороги. После этого Марк сам себе казался всего лишь эпизодом, мифом, маленьким рассказом.
Порой ощущал себя котом, у которого дома перестали водиться мыши. Дальнейшая жизнь не утешала, хотя он пытался себя успокаивать слабыми аргументами какого -то смысла в ней. Ясно было, что совершил немало ошибок, которых оправдать только молодостью было невозможно.
Как же ему не хотелось, чтобы его бытие со временем превратилось всего лишь в данные статистики.
До него теперь дошло, что так долго всуе откладывал всё лучшее, чего он хотел добиться в будущем, на завтра, и только сейчас осенило, что просто не доживёт до «сказочных» времён их реализации.
А раз в жизни из него не получилась последняя сволочь, то и на том свете он не сможет ловко устроиться. Тогда чего же спешить на тот свет?
И ведь свои лёгкие когда-то крылья давно сложил за спиной забытым рюкзачком, так что взлететь вверх навряд ли сможет.
Да и кто в него верит? Никто. Даже он сам.
Его вторая половина, казалось, указывала путь, но сама по нему идти не соглашалась — выбирала свой маршрут.
Жить на всю катушку во времена дерзкой молодости не было возможностей, а на переделку себя не хватит не только времени, но уже , наверное, и сил.
Не горел желанием делиться своими безнадёжными размышлениями ни с кем. Он вспомнил дешёвое утешение: чтобы с тобой ни было — жизнь только начинается. Да… начало…
Марк посмеялся над собой: как всякий человек, находящийся в тупике своего возраста, он пытался себя обманывать грядущими переменами.
Но наступил период, когда слабый рассудок не выручал: что-то ресурсов для светлого возрождения не видел.
Иногда он рассуждал сам с собой:
— Но я же ещё и не совсем старый… Неужели я идиот, способный реанимировать свои дурацкие идеи молодости, что смогу воскреснуть, если полюблю? Неужели мне кажется, что я потерял то, чего и не имел?
Да и любовь всегда, словно нежданный гость, звать бесполезно, приходит сама без приглашения. И как устал жить лишь хлебом да телом.
Не избежать, видимо, тупых ударов будней по голове.
Надоело придумывать причину каждое утро, чтобы идти на работу и жить.
А этот будильник будит зверя во мне, напоминая, что я ещё жив.
Вечером вновь выпитая бутылка вина откроет во мне загадочное дно неутолённой души. И буду я закусывать несбывшимися мечтами свою несостоявшуюся жизнь, а может она и должна быть такой?
Марк вздыхал… Как хотел бы он прогнать эти ощетинившиеся в своей правде мысли, но не получалось. Странно, но он перестал храпеть, жена в недоумении, может оттого, что по ночам стал грезить, замучив до полусмерти свою бессонницу?
Спать не давали упущенные шансы и ошибки, которые вдруг стали вылезать изо всех щелей.
Видимо, наелся так жизни, что вопросов к себе было слишком много.
Марк постоянно думал:
— Почему, всё, что у меня не сложилось, я пытался объяснить всесильным действием проклятого и серого быта? Почему о Боге и душе я вспоминал, когда становилось плохо. Чего я хочу? И хотел ли?
Глаза у Марка слипались…
Он формируется очень долго и, к сожалению, часто меняется.
Нам его часто просто навязывают, называя здравым смыслом гения, ибо он живёт вопреки нелепостям. Обладает высшей степенью благородства, что не может банально льстить авторам, больше способен ценить мысли и чувства, при этом не строя систему координат души и не предъявляя никаких доказательств.
Он либо есть, либо его не будет никогда — другого не дано, потому что всё равно каждый в итоге будет носить свою шляпу. Входить в него гораздо легче, нежели выйти. А как он блистательно помогает вам оценить, даже не пробуя всё, что угодно.
Когда он есть у тебя, то ты всегда найдёшь повод для восторга хоть
чем — нибудь. Печально, но именно из — за него вы можете нажить себе немало врагов.
Китайцы, вообще, утверждают, что он не ощутим, что его нет ни в кислом, ни в соленом, ни в горьком, ни в сладком.
Его приходится нередко отстаивать методом выбора лучшего.
Есть шутка, что им в полной мере обладают американцы, которых никак нельзя критиковать, потому как его они могут купить за большие деньги.
